Стужа - Страница 95

— Не теряйте времени впустую, — нахмурясь, сказал он. — Сроку у вас всего неделя.

Когда всадники скрылись из виду, Ингольв обернулся к Гесту:

— Не доверяю я ни Ториру, ни тебе, так почему же я все это делаю?

Сэмунд рассмеялся и сказал, что теперь пора на боковую, проспаться после праздника.

Лишь к вечеру следующего дня один из дружинников пришел к Сэмунду с известием, что Торир сын Дага пропал.

— Да ну, вряд ли он куда далеко уехал, — отмахнулся Сэмунд, не вылезая из-под одеяла, и нарочито громко засопел.

Хавард тоже воспринял новость с полным безразличием, пошел натаскивать своих ястребов. В общем, день этот ничем не отличался от многих других. Однако за ужином Сэмунд подозвал к себе давешнего дружинника и спросил, воротился ли Торир.

— Нет. И я вынужден сообщить, что оружие его тоже исчезло.

— Может, он к родичам своим отправился?

— Вряд ли, — усмехнулся дружинник.

— Так-так, — протянул Сэмунд. — А что ты думаешь?

— Я думаю, пока Раннвейг здесь, Торир никуда не уедет, во всяком случае, этак вот, ни с того ни с сего.

Сэмунд задумался, кликнул Асу и велел ей привести сестру. Аса ушла, а вернувшись, сказала, что Раннвейг нигде нету и вещи ее тоже пропали. Сэмунд вскочил и приказал всем искать, когда же ни Раннвейг, ни Торира найти не удалось, поднял тревогу, велел дружинникам взять оружие и седлать коней. Дружину разделили на три отряда, один, во главе с Арни сыном Навара, поскакал на север, через долину Гудбрандсдаль. Добравшись до самых гор Довре, они повернули назад и пять дней спустя были в Хове, с пустыми руками.

Народ только диву давался: ох и странная история. За Ториром-то не замечалось ни вероломства, ни особой изобретательности, хотя уж который год все шушукались про его немыслимую любовь. И когда Арни сын Навара воротился в усадьбу, Сэмунд с дружиною ждал его во дворе, поздоровался и спросил, сыскал ли он что. Арни ответил, что ничего не сыскал, и поведал, где побывал и с кем разговаривал. Однако, едва он спешился, Сэмунд приказал взять его в железа.

— Зачем это? — спросил Арни, крупный, сильный мужчина, крутой нравом, снискавший в походах весьма мрачную славу, но знаменитый и своею неколебимой верностью друзьям, только вот аккурат сейчас оных вокруг не видел. — Я что же, плохо искал?

— Наоборот, слишком хорошо. Что ты делал в Довре?

— Выполнял твой приказ, Сэмунд сын Ингольва, искал твою сестру и негодяя Торира сына Дага.

— Стало быть, вы не отсиживались без дела у реки там, на севере?

— Нет, — отвечал Арни. — Спросил кого хочешь.

Сэмунд прищурился:

— Видишь ли, кое-кто здесь утверждает, что Торир сбежал в Свитьод, с твоей помощью. Вот и выбирай: либо ты все отрицаешь, и тогда я запытаю тебя до смерти, либо признаешься, и я дарую тебе пощаду, при двух условиях.

Арни задумался:

— Каковы же эти условия?

— Во-первых, завтра ты поедешь с нами к Рёреку и засвидетельствуешь, что затеял побег сам Торир. Во-вторых, ты изъявишь готовность вместе с тремя людьми отправиться в Свитьод, убить Торира и вернуть Раннвейг Рёреку, иначе миру здесь не бывать. Я знаю, у тебя там свои счеты, оттого ты и очутился у нас, но придется рискнуть, а коли ты их не найдешь, ворочаться тебе необязательно.

Арни согласился.

— Торир действительно говорил мне, что хочет сбежать с Раннвейг. В Свитьод. Но я ему отсоветовал, сказал, чтоб он никогда об этом не заикался, такова чистая правда.

Сэмунд велел накормить его и запереть в сарае.

Ингольв меж тем носа из дому не казал. И к Рёреку на другой день с ними не поехал. Народ говорил, он, мол, горюет о пропавшей дочери, которая либо обвела его вокруг пальца, либо была похищена, а вдобавок его угнетает мысль, что земли его и власть отойдут сыновьям, которые даже сестру защитить не сумели. Н-да, состарился Ингольв и преисполнен тревоги и страха, а от этого человек и вовсе дряхлеет не по годам.

Гест тоже к Рёреку не поехал. Крутился возле Хаварда и его птиц или в одиночестве бродил по лесу, все ждал людей, которых Ингольв послал на север с Грани.

Они не возвращались.

Зато, проведя целую неделю в Хедемарке, вернулся Сэмунд и рассказал отцу, что поначалу Рёрек рвал и метал, а предложение насчет Асы воспринял как оскорбление, — словом, расчеты их оказались правильными. Когда же Сэмунд упомянул про выкуп, Рёрек успокоился, усадил Сэмунда на почетное место подле себя, и расстались они в дружестве, обменявшись дорогими подарками, Рёрек, к примеру, подарил ему вот это новгородское копье.

Ингольв взял копье, осмотрел, буркнул, что, мол, Рёрек, как водится, слукавил, но Сэмунда похвалил.

Однако ж, когда сын прямо на следующий день вознамерился ехать на юг, дабы предложить мировую Стейну сыну Роара из Хадаланда, старик покачал головой и сказал, что Гест все вверх дном перевернул в его владениях, да еще и с сыновьями его спелся, сколь это ни прискорбно, а потому он не разрешит Сэмунду взять с собою больше двух людей; Хавард, Гест и все прочие останутся в усадьбе, будут обеспечивать охрану, ведь история с Раннвейг и Ториром, по сути, признак слабости, и вообще, мужчина, у которого таким манером похищают дочь, пятнает свою честь позором, пачкает и себя, и усадьбу свою, раньше он не видел этой стороны дела, не видел, сколь коварной сетью сам себя опутал, — вот что угнетало Ингольва, утратившего ясность зрения.

— Надо бы все ж таки поставить церковь, — уныло сказал он. — На том месте, где было капище. Пособишь мне?